Тверской бульвар - Страница 14

Конечно, не верит. Она, в отличие от мужа, точно знает, каким именно был ее мальчик. И понимает, что он не мог просто так исчезнуть. Возможно, ему действительно плохо и он переживает очередную ломку где-то на квартире своих друзей. Или попал в больницу под вымышленным именем, чтобы не позорить отца. Поэтому Медея сама проверяет все больницы. Ее можно понять, ей даже можно посочувствовать.

— Сегодня поеду к этому Сердюкову, — сообщила я Левчеву, — узнаю, что им известно. У вас есть какие-нибудь пожелания или предположения? Вы понимаете, что я не смогу сама искать мальчика, но буду представлять ваши интересы во всех инстанциях, чтобы вы не беспокоились.

— Я согласен забросить все и бегать сколько нужно, — вздохнул профессор, — лишь бы найти Константина.

Он все время называл сына полным именем. Не думаю, что у мальчика с отцом были очень близкие отношения. Такие люди, как Левчев, бывают заняты своим делом и очень неохотно впускают в свой мир даже самых близких людей. А Медея рядом с ним именно потому, что она его коллега. Во всяком случае, мне так показалось.

— Может быть, им еще раз опросить ребят, которые дружили с нашим сыном? — нерешительно предложил Левчев. — Я думаю, что у них должны быть какие-то общие интересы или общие знакомые. Хотя все ребята говорят, что не знают, куда исчез Константин.

— У него было много друзей?

— Как обычно. Были близкие друзья, были просто знакомые. К сожалению, я знал не всех. Сейчас понимаю, что вел себя неправильно. Нужно было заниматься делами сына более предметно. Дело в том, что у меня уже есть старший сын от первого брака. Он врач, хирург, живет в Санкт-Петербурге. Когда он родился, я был совсем молодым человеком. Его в основном воспитывала мать, моя первая жена. Я все время пропадал в командировках и экспедициях. Очевидно, это и стало причиной нашего развода. И я по инерции продолжал вести себя подобным образом. Когда родилась наша с Медеей дочь, жена ушла в отпуск и занялась ее воспитанием. А когда родился Костя, нам было уже много лет. И мы решили, что сумеем его вырастить, не уделяя ему должного внимания. Сейчас понимаю, что мы ошибались. Его воспитанием занималась в основном мать Медеи, а бабушки всегда бывают слишком снисходительными. Это наша ошибка. Моя и Медеи.

Левчев еще и считал себя виноватым. Наверное, правильно считал. Только его супруга должна была и во втором случае заниматься своим ребенком. Ничего «по инерции» не получается. Детей нужно растить и воспитывать. Вот у меня только один сын, но я пытаюсь его все время направлять. Между прочим, почему один? Я еще здоровая молодая женщина, и у нас с Виктором нет детей. Можно подумать и о втором ребенке. Я так хочу девочку. Но об этом Левчеву я, конечно, не сказала.

— Кого из друзей вашего сына вы знаете?

— Никого. Я лично никого не знаю. Но несколько раз видел у нас дома его двух приятелей. Антона Григорьева, его отец, кажется, работает где-то главным инженером, и Икрама, фамилию не помню. Он азербайджанец, давно дружит с моим сыном. Они вместе учатся в школе. Вот, собственно, и все.

— А девушки? У вашего сына есть знакомые девушки? — Я старательно избегала «прошедшего времени». Нельзя добивать отца.

— У него были знакомые девушки. Одну из них, Арину, я немного знаю. Ее отец работает в Третьяковской галерее. Очень компетентный специалист. Но больше никого не знаю.

— У вас есть фотографии сына?

— Конечно. Я взял несколько штук. Мы сделали целую кучу для милиции. — Профессор достал фотографии и положил их на мой стол. Рука у него немного дрожала. Я не знала, как мне реагировать, и поэтому быстро сказала:

— Спасибо. Поеду сегодня к Сердюкову и постараюсь выяснить все последние новости. А заодно узнаю, кто в прокуратуре будет вести дело об исчезновении вашего сына.

— Им позвонили, — немного замявшись, сообщил Левчев. — Им позвонил Стукалин. Это заместитель министра внутренних дел…

— Я о нем слышала…

— Он потребовал передать дело в прокуратуру. И усилить контроль… Сердюков уверяет меня, что они ищут по всей стране. Но я почему-то ему не очень верю. Вы же знаете, как они работают. Лишь бы отчитаться, лишь бы угодить начальству.

— Я сама поговорю с этим майором. — Левчев был абсолютно прав, но я никогда не могла бы этого ему сказать. Наша доблестная милиция способна искать и не находить у себя под носом. Они заняты тысячами преступлений, сотнями реальных воров и убийц, у них масса проблем — маленькие зарплаты, много уголовных дел, множество «висяков», нераскрытых в течение нескольких лет. Они «крышуют» бизнесменов и покровительствуют торговцам наркотиков, но и подставляют себя под пули и ножи преступников, они измотанные и уставшие на своей круглосуточной работе, они герои и предатели, взяточники и бессребреники, фанатики и лицемеры, садисты и романтики. В общем, они такие, какие и мы все, только в сто раз более уставшие, лучше знающие жизнь и ее изнанку. Поэтому искать мальчика, который увлекался наркотиками, о чем они наверняка знают, работники милиции будут в самую последнюю очередь. «Родителям самим надо было следить за своим ребенком» — будет считать каждый из них. И тоже будет по-своему прав. Только всего этого не расскажешь убитым горем родителям.

— Спасибо. — Левчев поднялся, протягивая мне руку. У него сухая, холодная ладонь. В другое время и в другой обстановке я бы им все-таки увлеклась. Честное слово. Обожаю, когда у мужчин такие умные глаза. В последнее время я вижу только пустые. Умные глаза у моего босса. Но во-первых, ему далеко за шестьдесят, во-вторых, он похож на толстого борова, с круглой физиономией, немного выпученными глазами и маленькими ушами, прижатыми к лысой голове, в-третьих, он удивительный супруг и сохраняет верность своей жене, имеющей необъятные размеры и похожей на свиноматку, а в-четвертых, он просто не в моем вкусе. Или это самое главное? Вот Левчев очень даже в моем вкусе. У моего нынешнего мужа в глазах тоже есть искорки ума и даже юмора. Юмора больше. Но у него, конечно, не такие глаза, как у этого искусствоведа. Хотите представить, какие у него глаза? Я вам подскажу. Вспомните академика Лихачева. Вспомнили? Когда он сидел и смотрел. Просто сидел и смотрел. Ему было уже за восемьдесят или за девяносто. А какие умные глаза! Или вспомните отца Андрона — Сергея Михалкова, когда он тоже просто смотрит. У моего любимого Андрона такие же глаза — умные, проницательные, внимательные. Только он циник, что не очень хорошо. У его младшего брата тоже умные глаза. Но вид победителя. Это мне не нравится.