Тверской бульвар - Страница 54

Я сидела потрясенная. Я всегда знала, что наркотики — это страшно. Но оказалось еще страшнее. До какого же состояния могут дойти наши дети, если мы не будем за них бороться?

— В общем, там устроили оргию, — с ненавистью сообщила мать Арины, — но моя девочка ничего об этом не помнила. Она больше доверяла ребятам, чем Надя. Знаете, почему моя в больницу попала? Думаете, из-за самоубийства Надежды? Это у Нади был нервный срыв. А моя забеременела. Вот так-то. Поэтому мы и скрывали все, не хотели об этом говорить. Мы же мусульмане, татары. После такого позора кто нашу девочку возьмет в жены? Все родственники от нас отвернулись бы. Мы и аборт ей сделали так, чтобы о нем никто не узнал. А что еще мы могли сделать, если сама Арина ничего не помнила, не могла сказать, кто отец ее ребенка — этот полуболгарин Костя, русский Антон или азербайджанец Икрам? Представляете, какой позор? Они там все были в таком состоянии… А Надежда держалась лучше остальных. И все, что происходило, помнила. Поэтому и шагнула с балкона. Не смогла с этим жить.

Мы переглянулись с Игнатьевым. Все начинается с того, что поставщики Джамала привозят с юга эту заразу. Потом она идет по цепочке, попадает к Вере, а от нее к ребятам, торгующим маленькими пакетиками в школе. Их покупают другие ребята и начинают калечить либо себя, либо остальных. А чаще и себя и других.

— Их было пятеро, — задумчиво произнес Денис Александрович. — Трое погибли. Арина в таком состоянии. Значит…

— Он их толкнул, — крикнула я, — не хотел, чтобы об этом узнали! Это Икрам!

— Их Бог наказал, — убежденно заявила мать Арины.

— Мы это проверим, — Игнатьев поднялся, — напрасно вы столько времени все скрывали…

— И буду скрывать, — упрямо пообещала мать. — Вы мою девочку не позорьте. Она вам ничего не скажет, а я от своих слов все равно откажусь. Не позволю ее позорить. Нашу семью очень многие знают, нам после такого позора здесь не жить.

Я подумала, что у каждого своя логика. Мы попрощались с матерью Арины и вышли из квартиры. Когда мы садились в машину, Игнатьев так тяжело вздохнул, что я невольно подумала: он понял, почему так долго молчали Хабибулины, и наверное, сочувствует матери Арины. И еще я решила, что мне обязательно надо родить мальчика. В наше время очень страшно иметь дочь. Ее нужно оберегать в тысячу раз больше. Мне так тогда показалось…

ГЛАВА 18

А еще, когда мы сели в машину, я вдруг вспомнила дедушку Антона и решила, что он отчасти прав. Конечно, я не бритый скинхед, но иногда некоторые идеи этих безволосых молодчиков мне нравятся. Они правы, когда говорят о засилии в России мигрантов. Их у нас сейчас столько развелось, что это уже зашкаливает за мыслимые нормы. Куда ни глянь, повсюду эти кавказцы, азиаты, корейцы, китайцы, негры… Сколько можно? Мы, конечно, самая большая страна в мире, но не безразмерная же. А они все едут и едут. В последнее время власти наконец начали избавлять нашу страну от грузин. Хорошо бы избавиться и от всех остальных. Нет, я не расистка, но порой хочется побыть в собственном доме одной.

Сначала таджики с Джамалом везут нам всю эту заразу. Потом украинка Вера Хавренко продает их в школу. Там эту гадость первым пробует полуосетин Костя Левчев, в друзьях у которого татарка Арина Хабибулина, азербайджанец Икрам Зейналов и грузин Иосиф Васадзе. Зачем нам такой интернационал, из-за которого должны погибать наши ребята? Надя Полуянова и Антон Григорьев. Может, его дедушка прав, когда говорит о засилии инородцев с другими традициями, другой верой, другими нормами морали. Зачем они нам нужны? И хотя я сама немного «квартеронка», но чистота крови — вещь очень важная. Господи, ну какую чушь я несу! Какая разница, какой национальности мальчик или девочка, если их родителям одинаково больно? И почему православный Костя Левчев должен считаться почти кавказцем, если у него мама осетинка? И почему мы изначально считаем, что азербайджанцы или татары чужды нам по менталитету? Разве мы не прожили вместе с теми же азербайджанцами почти двести лет? А с татарами даже пятьсот? Так в чем дело? Откуда это в нас сидит такой глупый и нарочито показной национализм? Неужели мы думаем, что, выставив всех инородцев из нашей страны, действительно будем жить лучше, чем прежде? И как определять чистоту крови? Ведь и среди нас много тех, в ком намешано такое количество разной крови, что самому разобраться трудно.

Даже если обоих друзей столкнул Икрам Зейналов, то и тогда это частный случай противостояния, а не азербайджано-русская война, о которой сразу поспешат объявить наши националисты. Но почему Икрам это сделал? Кажется, его мать говорила, что в ту ночь он был вместе с ними в гостях. У южан застолья бывают шумными и многолюдными, там можно и не заметить, если мальчик на время отлучится. Предположим, что Икрам сумел найти время и пройти на стройку, где толкнул своего друга Антона. Примерно так, как еще раньше столкнул Костю Левчева. Тогда для этого должен быть конкретный мотив. Какой? А если он и есть отец нерожденного ребенка Арины? Просто мать девочки не знает всей правды. Или знает, но не говорит? Что тогда? Ведь Икрам азербайджанец, а она татарка. Вполне возможный союз — оба мусульмане. Или он решил таким необычным способом отомстить своим товарищам, которые надругались над его подругой? Откуда я знаю, что Арина была его подругой? Это только мое предположение, потому что они оба мусульмане. Или у них есть какой-то кодекс, защищающий своих женщин? Тогда он вызывает по одному своих товарищей и сбрасывает их вниз. Но при чем тут Надя Полуянова? Неужели и ее он столкнул? Не похоже. Входная дверь в квартиру была заперта изнутри. А если Икрам каким-то образом все-таки проник в квартиру, запер ее изнутри и сумел уйти через балкон? Просто какой-то убийца-скалолаз, а не обычный мальчик. Нет, я видела его мать, видела глаза самого Икрама. На убийцу он не похож. Но тогда кто и зачем убил Антона? Арина в таком состоянии, что тоже не станет убивать. Или станет? Возможно, первый аборт принес ей не только физические, но и моральные страдания. Может, даже лишил ее возможности в будущем родить. И вот она решила отомстить своим обидчикам.